Уже одиннадцать ноль две и Лексе хочется думать, пока думается. Лекса хочет дышать, но это слишком личное, тем более дома ждет рыбка в аквариуме и Кларк, по которой сохнут все моря на планете, так что «дышать» пока подождет.

Лекса плевала на этот разъебанный Детройт и на торт наполеон на блюдечке, у Лексы другие ценности, ведь когда-то она была командующей тринадцати кланов, когда-то судьба чуть ли не всего мира весела на одних ее решениях и с какого хрена она должна думать, что все это было сном?

— Угомонись, — просит Кларк, когда Лекса рассказывает о встрече с огромной обезьяной, походе на гору Везер и огромные шприцы с костным мозгом. — Это всего лишь сны.

Лекса машет головой, но ей кажется, что где-то внутри наполняются воздухом ее кости.

— Это не может быть сном. Просто потому что сны не снятся сто раз подряд, — а больше сказать ничего не может, больше нет идей и догадок тоже нету.

Лексе до тошноты надоедает работа в закусочной, потому что хозяин — собака некрещеная, денег едва хватает на квартиру, да и зачем тратить время на то, к чему не лежит душа? Если честно, лучше бы Лекса записалась на фехтование, когда была возможность.

Лексе кажется, что она вспоминает. Как еще это назовешь?

— Знаешь, — как-то раз говорит она, — я была там не одна.

— О, конечно, — смеется Кларк, — еще триста твоих лучших воинов.

— Со мной была девушка, — безразлично отзывается Лекса, и каждое слово таранит по зубам затупленным лезвием, — у нее были глаза цвета солнца, а солнце определенно голубое, потому что голубой и желтый практически одно и то же. А когда она говорила, то в лесу замолкали все птицы, потому что абсолютно всем хотелось вслушаться в ее голос.

Кларк деланно хмурится.

— Нашла себе подружку в своих же снах? А как же великая командующая тринадцати кланов?

Лекса смеется звонко-звонко, хоть заклеивай трещины на стеклах. У Лексы слишком много всего, о чем можно рассказать, слова осыпаются пророщенной пшеницей и выглядит это очень даже ничего.

— Сомневаюсь, что дело только в тринадцати кланах, — отвечает она, — есть еще причины жить.

Лекса не спит. Лекса вспоминает.