На тот момент Вы были для меня чем-то ярким, солнечным (да-да, именно солнечным) и неизведанным.

Окутанная пеленой неизвестности, Вы манили к себе с невероятной силой.

Чем Вы привлекли меня?

Я не могу дать ответа до сих пор.

Пожалуй, я начну свое повествование с самого яркого момента, связанного с Вами.

Попытка Вашего суицида, о котором я узнала из уст Вашей мамы (возможно, это будет неверно сказано, ведь Ваша достопочтенная мать написала мне сообщение).

От яркости того события, которое помутнило мой рассудок, я помню Ваше возвращение очень отрывисто.

Зато я очень хорошо помню свою депрессию.

Растерянность.

Незнание, как жить дальше.

Я помню, как я просыпалась по утрам и первым делом брала в руки телефон, который всегда лежал рядом со мной, чтобы по возвращению из царства Морфея написать Вам сообщение.

И вспоминала, что Вас нет.

Странно, неправда ли?

Если мне не изменяет память, то Вы вернулись через две недели.
Может быть раньше, может быть позже, я уж не упомню.

Помню, что Вы зачем-то упомянули ананас, рассказывали о том, как Вы провели время в больнице.

Тогда в моём сердце наступила весна, и страшная депрессия отступила назад.

На некоторое время.

« Я помню, любимая, помню
Сиянье твоих волос.
Не радостно и нелегко мне
Покинуть тебя привелось.

Я помню осенние ночи,
Березовый шорох теней,
Пусть дни тогда были короче,
Луна нам светила длинней.

Я помню, ты мне говорила:
„Пройдут голубые года,
И ты позабудешь, мой милый,
С другою меня навсегда“.

Сегодня цветущая липа
Напомнила чувствам опять,
Как нежно тогда я сыпал
Цветы на кудрявую прядь.

И сердце, остыть не готовясь,
И грустно другую любя.
Как будто любимую повесть,
С другой вспоминает тебя. »

Сергей Есенин.

Я помню, как Вы известили меня о своём молодом человеке и о беременности. На тот момент меня захлестнуло непонятное чувство, до тех пор неизвестное мне. Такое мерзкое и неприятное, от которого моя душа покрывалась ледяной корочкой.
Ревность.

Ревновала ли я Вас как лучшую подругу, боясь что Вы погрузитесь в семейную жизнь и совсем забудете про меня, маленькую девочку на другом конце страны?

Определённо нет.

Ревновала ли я Вас как девушку, с которой хотела проводить совместные вечера?

Определённо да.

Но не понимала этого раньше. Ибо будучи не столь развитой, не знала об однополой любви.

Шло время.

Наша дружба стала постепенно сходить на нет, и моя любовь к ярким краскам жизни тоже.

Я не помню ни дату, ни месяца.

Я помню лишь то, что наши пути разошлись после того, как я сама познала, что такое находиться в шаге от смерти.

Сладкое, обволакивающие забвение. Вот в чём я нуждалась тогда.

Но не об этом речь.

Вы, моя прекрасная сирена, ушли, когда были так нужны мне.

Вначале я погрузилась в непонятное состояние, схожее с состоянием нахождения в вязкой, всепоглощающей темноте. Я была будто и жива, вроде бы сердце билось, но мои глаза были…пусты?

О, затем пришла ярость. Неистовая ярость, будто в моей душе бушевал ураган, сметавший всё на своём пути.Я желала испытать Вам ту же боль, которую испытывала и я. Я так жалела, что каждая моя слеза не ломает Вам рёбра, потому что только так бы Вы могли понять, что мучает меня каждый, каждый день.

После пришла лишь лёгкая грусть, и я вспоминала о вас лишь иногда, тёплыми летними вечерами, когда в руках была моя любимая кружка горячего чая с лимоном. Воспоминания о Вас больше не резали по коже раскалённым ножом, а просто приносили спокойствие и умиротворение.

Когда я узнала о Вашем возвращении, меня трясло, как лихорадочную, будто вся тяжесть Небес обрушилась на меня, и одновременно стало так легко и просто, будто из-под ног ушла земля.

А что сейчас? Сейчас люблю ли я Вас той девичьей и невинной любовью, что когда-то? Определённо нет. То ли из-за того, что с годами моя душа и сердце постепенно покрываются ледяной корочкой, а в моём уме больше нет места для глупых и несколько наивных чувств, то ли из-за того, что теперь я испытываю к Вам только сестринскую любовь.

Наконец, хочу сказать, чтобы в Вашей жизни не произошло, я желаю Вам только всего хорошо, mon chéri.

С любовью,