Полутьма рейфского улья стала удивительно привычной для Тейлы Эммаган, Тейлы, Ходящей сквозь Врата, Тейлы, живущей в Городе Предков и несущей в себе гены их врага. Да и не только в генах дело: проведя месяц бок о бок с рейфами, она уже не смогла бы воспринимать их, как безликое зло. Даже если сейчас они и смотрели сквозь неё, не узнавая в настоящем обличье.

Не все, конечно. Алебастр, полулежавшая на ложе за ней, видела в ней королеву – странную человеческую королеву, недолговечную, но могущественную. Она свободно позволяла читать эту мысль, да и вообще их разум сейчас был открыт друг другу, чтобы ни одна из них не усомнилась в том, для чего они здесь. И для Алебастр было важно показать: она видит в Тейле сестру, равную, другую дочь праматери Скопы, она не опускается до животного. Тейла позволила насмешке окрасить её мысли: Алебастр было чему поучиться, если она хотела и дальше вести переговоры с людьми. В ответ пришло упрямство, и Тейла рассмеялась, слыша, как её смех рассыпается колючими металлическими лепестками, раня только гордость Алебастр, но всё-таки раня.

Обернувшись, она увидела, как та смотрит на неё, сузив глаза.

– Ты знаешь, что я убила бы любую другую королеву, посмевшую так со мной говорить? – первой перешла на речь с телепатии Алебастр, и низкий искажённый рейфский голос звучал для Тейлы песнью триумфа. Её собственного триумфа.

– Ну так попробуй, дочь Снег, – с усмешкой предложила она. – Кто знает, может, ты сильнее Смерти?

Алебастр откинулась на подушки, скрещивая на груди когтистые руки.

Она знала, что Смерть была великой королевой, как и Холодный Янтарь, упокоившаяся под толщей вод.

Но тон её мыслей смягчился не поэтому.

*Я не стала бы пытаться причинить тебе вред, Стальной Цветок, – сказала она чисто, без фальши. – Тейла Эммаган. И не из-за того, что тебя боюсь.*

Тейла подошла и присела на край ложа, ощущая холод шёлка под ладонями. Чужое имя льнуло к ней, и, хоть она не хотела бы рейфской жизни, она не стала поправлять Алебастр.

Вместо этого она протянута руку и провела по мертвенно-бледной щеке.

*Я бы тоже не стала тебе вредить, – улыбнулась она. – Будем надеяться, что нам никогда не придётся передумать.*

Алебастр кивнула, прикрывая глаза. Тейла едва её касалась, но этого хватало, чтобы ручей связывающих их мыслей стал рекой. Им не нужен был мужской жест угрозы и страсти, кормовые руки, прижатые к груди: королева, так близко подпустившая другую, уже ставила на кон всё. Пальцы Тейлы скользнули вдоль шеи Алебастр, и она протяжно выдохнула, и Тейла чувствовала кожей биение её жизни.

Сознание Алебастр распахнулось вокруг неё, жадное и щедрое, ледяное и палящее. Всего несколько лет назад Тейла отшатнулась бы в ужасе, но сейчас её воля нависала девятым валом, застывшим вопреки всем законам природы, и вал мог обрушиться по первому её желанию.

А Алебастр не угрожала. Она приглашала, и Тейла приняла приглашение, переплетая их пальцы и их мысли. Сознание королевы пылало великолепным пожаром – гораздо, гораздо сильнее, чем у любого из мужчин.

*Да, это так, – пришла к ней мысль, обвивая Тейлу голодной змеёй. – Я так хотела, я так ждала, но это так сложно для нас, а у королевы есть долг…*

Тейла мягко поймала слова в кокон сочувствия: сама она всегда занималась тем, чем хотела, и любила тех, кого хотела и кто хотел её. Ей было искренне жаль Алебастр, которой пришлось оставить физику, поскольку королева должна была заниматься биологией и генетикой («науки физические, науки биологические», – шепнул ей голос Стальной Цветок, которую она никогда не знала). И уж тем более она не могла представить, как настолько ограничивает свои желания ради своего народа.

«Ты не ограничивала, – сказала ей мёртвая Стальной Цветок. – Ты ушла сквозь Врата, Тейла Эммаган, и твой народ понял, что тебя потерял».

Юная погибшая королева смеялась над ней, как она только что смеялась над Алебастр, но Тейла всегда уважала духов, что посещали её сны и видения, так что не стала отвечать обидой. Даже если спор с остальными афонцами был совсем о другом.

Алебастр потянулась к ней, окрашивая движение недовольством; не высокомерием аристократки, пеняющей служанки на нерасторопность, но простым недовольством подруги, о которой забыли посреди разговора.

*Я здесь, – покаянно ответила Тейла. – Я здесь, я с тобой.*

*Я надеюсь, – сухо усмехнулась Алебастр. – Я была уверена, что мы не просто так отпустили остальных из наших покоев.*

«Наших». Покоев, на которые обе они не слишком имели право, но занимали их поочерёдно, а их законная владелица разлетелась прахом в небе над Атлантидой, и никто не оплакивал её, потому что почти никто и не знал о её смерти. Её покои получила самозванка, а потом – узурпаторша, и за ними стояла тень Проводника, желавшего сохранить и приумножить власть, которая ему уже не полагалась.

Но пусть Предки заберут Стальной Цветок, сейчас она совершенно не вовремя решила явиться призраком в свои покои. Сейчас здесь было время живых.

*Конечно, мы живы, – настал черёд Алебастр смеяться. – Мы – те, кто умеет выживать, Тейла Эммаган*.

Она наклонилась ближе, и пугающие острые зубы слегка царапнули шею Тейлы. Волной прошло удовольствие – её собственное, а потом Алебастр. От малейшего соприкосновения в разуме вспыхивали искры, и Тейла не знала, кто из них сказал другой:

*Нам надо раздеться*.

Обнажённые тела, переплетающиеся в объятиях, – что тогда случится с сознанием, оно сольётся воедино, если они позволят?..

Платье Алебастр уже скользило вниз, и Тейла улыбнулась краем губ, вставая: её собственная униформа требовала чуть больше усилий. Хотя ненамного больше времени, Тейла давно привыкла и к этой одежде тоже.

Исключая головы, Алебастр была полностью безволоса. И сейчас с любопытством смотрела на Тейлу, ровно думая:

*Мы разные.*

*Конечно, разные, – согласилась Тейла, снова садясь на ложе, а потом забираясь туда с ногами. Алебастр продолжала её рассматривать, и она доброжелательно напомнила: – Ты можешь дотронуться, если хочешь.*

*Конечно, хочу,* – оскал рейфской королевы должен был бы пугать, но эту стадию Тейла давно миновала.

Кормовая рука Алебастр была слегка влажной от энзима – Тейла отметила для себя, что, видно, у рейфов это один из признаков возбуждения. Алебастр хмыкнула в её разуме, ведя ладонями по бокам: самое время предаваться научным изысканиям, особенно когда ты даже не учёная. Тейла согласилась, зарываясь пальцами в алые волосы, разлохмачивая идеальную причёску. Она прильнула к ярким губам, скользнув языком меж острых зубов, и Алебастр снова вздохнула, на этот раз неслышно. Она гладила Тейлу, не скрывая удовольствия и мысли:

*Ты пушистая.*

*Если ты хоть на секунду сравнишь меня с животными... * – Тейла усмехалась, но невысказанная угроза всё немедленно прекратить витала над ними.

*Я просто сказала, что ты пушистая! – возмутилась Алебастр. – Не приписывай мне лишнего, Тейла Эммаган.*

Тейла успокаивающее коснулась её разума: конечно, рейфской королеве было свойственно глядеть на людей сверху вниз, но ссориться на эту тему сейчас было не обязательно.

Груди Алебастр были совсем как человеческие, только с тёмно-зелёными сосками и ореолами. Тейла не выдержала, поддалась любопытству: её палец опустился вниз, раздвинул складки, проник внутрь. Внешне гениталии различались не так разительно, но по озорству в сознании королевы она понимала, что сейчас отыщет что-то непривычное.

– Глубже, – низко сказала Алебастр ей на ухо, и Тейла послушалась.

Её палец стиснуло мёртвой хваткой.

*У мужчин на головке жало, так что, конечно, мы хотим контролировать процесс, – с улыбкой объяснила Алебастр. – И, да, я могу впрыснуть тебе токсин. Человеческая анатомия очень безопасная по сравнению с нашей. Я знаю, я изучала.*

В её сознание впорхнули воспоминания о бесконечных учебниках, которые надо было зазубривать экран за экраном: Снег серьёзно относилась к образованию дочери. Тейла не стала скрывать зависти: Таган, её мать, занималась ей меньше, ведомая зовом дальних планет.

*А я жалела, что не смогу часто навещать мать после того, как покину улей, – призналась Алебастр. – Это только людям можно. Но этого не случилось ни со мной, ни с тобой.*

Она чувствительно ущипнула Тейлу за бок и разжала хватку.

– Мы отвлеклись, – со смехом согласилась Тейла.

Освобождённый, её палец принялся за работу, входя и выходя, постепенно ускоряясь в темпе. Алебастр притянула её к себе, впиваясь когтями в плечи и слегка мешая, но в ответ она открыла Тейле все свои ощущения, и та благодарно мурлыкнула, разделяя её удовольствие.

При телепатическом контакте она чувствовала отклик Алебастр как свой собственный, и экспериментировать так было замечательно легко. Она добавила палец, двигалась то быстрее, то медленнее, а поцелуй в шею, над самой сонной артерией, вырвал стон у них обеих: опасность возбуждала, и это было самое уязвимое место на теле королевы. Губы Тейлы спустились ниже, вобрали тёмно-зелёный сосок, а свободная рука прошла вдоль выступающего сквозь кожу позвоночника, и Алебастр затрепетала, почти завибрировала. Её благодарность омыла Тейлу вместе с наслаждением: двадцать один год её никто не касался так, а другая королева не касалась того дольше. Её сознание наполнялось трепетом, как и тело, и через несколько секунд Тейла уже ловила её крик, чтобы больше никто в улье, да и сам улей, его не услышали.

*Спасибо, сестра, – с иронией отозвалась Алебастр, ещё содрогаясь в её руках. – Да, приличия нужно соблюдать обязательно... А ты, интересно, себя контролировать сможешь?..*

Тейла увидела намерение в её разуме, поэтому не воспротивилась всерьёз, когда королева подхватила её, поднимая и бросая в центр ложа. Только послала картинку – что она может сделать с рейфами, слишком уверенными в своей силе.

*Ты в милосердном настроении сегодня, Тейла Эммаган, – заметила Алебастр, склоняясь над ней и созерцая образ, в котором это она лежала навзничь, с ножом у горла. – Ты можешь сделать много хуже.*

И это было правдой, но никогда они не пытались давить друг на друга волей. Поединок королев – не игрушки.

*Конечно, – ответила Тейла, не отрывая взгляда от жёлтых рейфских глаз и распахивая своё сознание, в котором были и память Скопы, и победа над Смертью, и рождение Торрена, и бесконечные, бесконечные битвы. – Конечно. Но не стану. Это не мой путь.*

Водопад алых волос закрыл лицо Алебастр, когда она нагнулась ближе, покрывая шею, плечи, грудь, живот Тейлы колючими поцелуями. В её сознании было больше лабораторий, чем полей сражений, пока не пришло предательство, стоившее жизни её матери, а потом было бегство и страх, одиночество на чужой планете, тоже рождение сына и сама Тейла – первая умеющая Говорить, вошедшая в дом Алебастр на Кар Леоне. Снова касаться взрослого разума – какая это была радость, ребёнок всё-таки только ребёнок, а тут – другая королева, способная убить и способная помочь...

Тейла согнула колени, слушаясь невысказанного намёка; шелковистые волосы Алебастр щекотали ей кожу, а дыхание обжигало совсем уже у промежности. Наконец рейфская королева раздвинула её губы языком, мысленно мурлыча о том, как непривычно, но приятно пахнет Тейла, и как всё-таки странно, что здесь у неё тоже волосы. Её руки скользнули вверх, мягко сжимая груди Тейлы, и та запрокинула голову, глядя на мерцающие огоньки на переплетающихся у потолка жгутах. Алебастр одной рукой впилась ей в бедро, другой продолжая сжимать грудь, пропуская сосок меж пальцев, и жадно лизала, почти лакая. Тейла глухо застонала и тут же резко втянула в себя воздух, когда Алебастр задела особенно чувствительное место. Сознание королевы вспыхнуло удовольствием: ей нравилось, как Тейла теряет контроль над собой. Пот Тейлы смешался с энзимом, сочившимся из кормовой щели на ладони Алебастр, но клыки не пытались сомкнуться. Алебастр пила её наслаждение, а не её жизнь.

*Кричи, – сказала она. – Кричи, Тейла Эммаган, Стальной Цветок.*

В ответ Тейла вжалась в её сознание, увлекая их вместе в спираль вверх, и закричала, действительно закричала, едва удерживаясь, чтобы кричать только голосом.

За гранью сознания Алебастр встрепенулось сознание корабля-улья – всё-таки только голосом у Тейлы не получилось. Она закрылась, прячась за другой королевой, надеясь, что улей примет это за обрывок сна. Алебастр замерла, исчезая из разума Тейлы, а потом вернулась, успокаивая:

*Всё хорошо. Улей услышал только отголосок, и я сказала, что это было моё воспоминание.*

Она села на ложе, и Тейла вытянула ноги, усмехаясь их взаимному безрассудству.

*Ну конечно, – тоже усмехнулась Алебастр. – Две королевы в одной постели – всегда безрассудство.*

Довольство жизнью исходило от неё волнами, и Тейла пропустила между пальцами прядь алых волос, а потом потянулась за покрывалом.

*Но всё-таки лучше не повторять в ближайшее время, – заметила она, укрывая их обеих. – Не здесь, по крайней мере. Азарт азартом, но глупо будет тебя сейчас подставить.*

Алебастр поцеловала её в плечо и спросила:

*Но всё-таки повторим? Значит, твой консорт наконец понял, что не может диктовать королеве, с кем делить ложе?*

В её разуме звучало недоумённое презрение: хотя она понимала, что отношения в человеческом обществе устроены не так, как в рейфском, она не понимала, зачем они так устроены.

*Проводник знает, что может или принять меня такой, какая я есть, или не принять вообще,* – ответила Тейла, на мгновение путая двух мужчин, носивших одно имя в рейфских ульях и разные – в Атлантиде.

Не помогало делу и то, что их обоих она называла консортами.

*О, нет, – даже развеселилась Алебастр, имевшая в виду, конечно, Джона Шеппарда. – Пожалуйста, я не хочу слышать о своём отце в моей постели!..*

Тейла хмыкнула, наклоняя голову:

*Извини. Мы с Джоном говорили. Он понимает, насколько может.*

*Хорошо, – удовлетворённо согласилась Алебастр. – Значит, люди ещё не безнадёжны.*

– Как и рейфы, – сказала Тейла, глядя в светящиеся жёлтым глаза. – Как и рейфы.