Мерцающий свет свечей в комнате, который был заметен сквозь щель между дверью и каменными плитами пола, погас уже какое-то время назад. Для верности Салазар подождал еще немного и, шепнув заклинание, осторожно приоткрыл тяжелую дубовую дверь. Он затаился и прислушался. Спокойное и ровное дыхание главы дома Рэйвенкло причудливо вплеталось в шёпот стен замка и потрескивание огня в факелах вдоль коридоров его подземелий. Тогда Салазар проскользнул змеей в комнату и замер, прижавшись к двери спиной. Нужно было сперва дать глазам привыкнуть ко мраку. В темноте теряешь счёт времени, и Салазар не сказал бы точно, сколько он так простоял, почти впиваясь лопатками в деревянную резьбу двери. Но только когда спина начала поднывать, а по ногам побежали мурашки, он смог наконец разглядеть очертания комнаты. Прежде он никогда здесь не бывал. Два кресла, книжные полки, несколько сундуков и — чуть в глубине — широкое ложе, на котором спала сама Ровена. Чёрные волосы рассыпались по казавшейся серой подушке, а одеяло немного сползло, обнажив белую расслабленную грудь. Её тело будто светилось изнутри, при этом ореол соска и сам сосок чернели на груди весьма соблазнительно. Салазар облизнул пересохшие губы, почувствовав лёгкое возбуждение, но тут же отвернулся. Он ведь пришел сюда не за этим. Он тайно проник в комнату Ровены этой ночью, чтобы овладеть не ею, а ее мудростью.

Салазар уже давно задумал это: нет, не украсть — позаимствовать на время хотя бы несколько флаконов с воспоминаниями Ровены. В них наверняка должны были храниться ценные образцы глубоких мыслей и знаний, до которых Салазар был так жаден. Где же Ровена могла хранить флаконы? Он запустил пальцы в волосы, чуть сжал их и откинул пряди со лба. Где? В сундуках? На полках среди книг?

Салазар двинулся вглубь комнаты, стараясь не дышать и успокоить слишком громко бьющееся о грудную клетку сердце. Он обошел самый большой сундук, то и дело поглядывая на спящую волшебницу. Глаза до того привыкли к темноте, что он видел изгибы ее тела и темные ресницы, чуть подрагивающие на щеках. Опустившись на колени перед сундуком, Салазар осторожно приподнял тяжелую крышку и, откинув ее, стал наощупь перебирать ткани, хранившиеся в сундуке, в поисках заветных флаконов с невесомой серебряной жидкостью. Однако ничего, похожего на то, что он искал, не попадалось. Чуть поодаль стояли еще два сундука поменьше. Салазар снова взглянул на спящую Ровену и буквально подполз к сундукам. Под руками вновь зашелестели платья и туники, зашуршали пергаменты, обласкали кожу гусиные перья... Ни-че-го!

Как только Салазар с досадой закрыл третий сундук, Ровена шумно вздохнула, негромко застонала и потянулась. У Салазара задрожали руки, он быстро поднялся с колен и отступил на шаг назад, чтобы слиться с тяжелой бархатной портьерой. Его горло будто оказалось сжато невидимой и сильной рукой, так что он не мог набрать достаточно воздуха для вдоха. На мгновение, Салазару показалось, что это Ровена душит его невербальной магией, но тут же он понял, что у него случился очередной приступ паники. Салазара часто мучили приступы удушья, когда он чего-то сильно боялся: того, что его не считают равным, не ценят; того, что его могут убить или, хуже того, лишить магии. Чтобы хоть как-то побороть свои страхи, он даже в тайне от всех завел в подземельях замка василиска. Это несколько успокаивало его, утверждало в могуществе. Вот и сейчас "рука", сдавившая горло, постепенно ослабла, и Салазар снова смог дышать. Ровена спала.

Салазар ощупал портьеру и понял, что за ней прячется еще один небольшой сундучок. Заглянув за нее, он увидел его, и сердце радостно подпрыгнуло в груди. Несомненно, в этом сундучке — мудрость! Прохладный металл крышки приятно холодил руки, и Салазар, повернув вставленный в замок ключ, потянул ее наверх. В сундучке стояли вожделенные флаконы. У него перехватило дыхание, и он почувствовал в паху до того сильное напряжение, что закусил губу. Не женщины, ни мужчины, никто и ничто так не возбуждало его, как тайные знания. Он бережно собрал все флаконы — их было не так уж и много — в холщовый мешочек и прижал его к груди. Закрыв крышку, он поправил бархат портьеры и на цыпочках вернулся к двери. Салазар уже собрался выскользнуть из комнаты, как вдруг помедлил, сделал несколько шагов к ложу Ровены и наклонился над ней. Он не смог удержаться и осторожно провел языком по нежной ключице. Ровена спала. Тогда он ухмыльнулся, взял зубами мягкий сосок и положил руку на член. Его не столько возбуждало женское тело, сколько сама мысль о том, что сейчас он получит то, что пожелал, и что сейчас он, Салазар Слизерин, буквально поимеет Ровену Рэйвенкло, откупорив флаконы с ее воспоминаниями и мудростью. Он сжимал свой член через штаны и натирал его все быстрее и быстрее, как Годрик натирает обычно свой меч перед турнирами. В это время его сухие губы уже без всякой осторожности мяли грудь Ровены. Когда Салазар опомнился, он отпрянул от нее, как ужаленный. Мерлин, какой же он безумец! Но, видно, небеса благоволили Слизерину, потому что Ровена, снова вздохнув, только повернулась на бок, потянув за собой одеяло. Она спала.

Салазар выскочил за дверь и понесся по коридорам замка. То, что он кончил там, в комнате Ровены, прямо в штаны, мало заботило его. Главное было добраться до Омута памяти.

Отдышавшись, Салазар достал флаконы, аккуратно расставив их на столе, любовно погладил мрамор Омута и прикрыл глаза. Он решил совершенно успокоить не только тело, но и разум, чтобы принять в себя Мудрость кристально чистым и ясным умом. Наконец он взял один из флаконов, откупорил его, медленно вылил содержимое в Омут и опустил лицо в прохладу воспоминаний.

...Обнаженная Хельга сидела верхом на бедрах Ровены, золотые волосы локонами рассыпались по спине и груди. Нежные руки обнимали тело Ровены, исступленно поглаживая его. Вокруг горели свечи. И она то наклонялась и целовала Ровену в губы, слегка покусывая их, то откидывалась назад и стонала... Ровена сильной, уверенной рукой растирала Хельгу между ног. Ее пальцы то ныряли в лоно Хельги по самые костяшки, то ритмично сжимали ее там почти до боли...

Проклятье! Салазар вынырнул из Омута и отшатнулся от него. Меньше всего он ожидал увидеть там что-то подобное. Он вытер пот со лба, сглотнул и, дрожащими руками вцепившись в палочку, вернул содержимое во флакон. Сейчас он сделает вид, что ничего не видел. Меньше всего его касается то, с кем делит ложе Ровена Рэйвенкло. Возможно, это воспоминание так же важно для нее, как знания. Пусть. Ему все равно. Салазар открыл другой флакон — содержимое растворилось в Омуте.

...Ровена опустилась на колени, а Хельга стояла на шкуре на четвереньках к ней спиной. Двумя пальцами Ровена входила в Хельгу, а пальцами другой руки выкручивала по очереди ее соски. На этот раз они расположились между книжных шкафов библиотеки, которую заливало яркое солнце, да так, так что на их телах была видна каждая капелька пота. Хельга беззвучно открывала рот, подаваясь задом назад все сильнее и сильнее, влажные волосы прилипли к спинам, глаза горели безумием...

Мерлин! Салазар снова вынырнул из воспоминаний. Не может быть, чтобы все это... Он в ужасе обвел глазами флаконы. Вероятно, Годрик за такое зрелище и отдал бы меч и даже любимого феникса, но Салазар был взбешен. Один за другим он нетерпеливо выливал содержимое флаконов в Омут памяти и в каждом из них видел примерно одно и то же: Ровена и Хельга бурно занимались любовью, нет, даже не так, они самозабвенно трахались в любое время суток в самых разных позах и местах!.. Салазара буквально смывало волной чувств, но ни крупицы рационального не было в воспоминаниях волшебницы. Он чувствовал себя разоблаченным и униженным, а также жалким и глупым мальчишкой.

***
Утро воскресного дня застало Салазара в самом мрачном расположении духа. Он успел вернуть все позаимствованное обратно в маленький сундучок за бархатной портьерой, вернуться в свою комнату и плеснуть себе в кубок остатки огневиски. Когда румяный и довольный жизнью Годрик заглянул к нему и весело позвал на завтрак, Салазар поморщился и нехотя поплелся в Большой Зал. Ему на мгновение показалось, что несколько десятков учеников, Годрик, Хельга, а особенно Ровена смотрят на него с усмешкой. Но нет, все было как обычно.

После завтрака Ровена подошла к нему, как ни в чем не бывало поинтересовавшись причиной его пасмурного вида. Он едва сдержался, чтобы не высказать ей в лицо все, что он думал о похотливых ведьмах, но Ровена вдруг приблизилась и прошептала ему на ухо:

— Милый Салазар, я ведь никогда не была умнее или одареннее других, я просто всегда была очень-очень любопытной*... Только так можно овладеть мудростью, ты на правильном пути, поверь мне.

Ровена отошла от него, взяла под руку беззаботную Хельгу, и они скрылись за поворотом коридора. Салазар ухмыльнулся и подумал про себя, что вот таких вот бестий он сам охотно бы сжигал на кострах. Он ухмыльнулся еще раз и направился в Хогсмид. Определенно ему нужно было развеяться и заодно пополнить запасы спиртного. Год обещал быть весьма любопытным.

-----
* Эту фразу почти слово в слово впоследствии повторил великий Эйнштейн, который, несомненно, тоже был бы распределен на факультет Рэйвенкло и стал бы одним из величайших маглорожденных волшебников, если бы в одиннадцать лет не отказался "во имя науки" от предложения поступить в Хогвартс :)