Первый нареченный, хилый мальчишка с бледным лицом, пах слепыми щенками, которых предпочитал сверстникам, боялся выходить на солнце и даже в жару не снимал теплый плащ.

Во время занятий он спрятался от оружейника за бочками, не решившись пробовать свои силы в поединке. Деревянный меч в дрожащей от натуги безвольной руке чертил по земле.

— Попробуй-ка этот. — Бриенна великодушно протянула другой, который давно переросла.

Соловьи дома Каронов парили над тысячей битв, это род великих воинов, так говорил мейстер, но наследник лорда Карона, которого прочили ей в мужья, был слаб и труслив, мочился в постель, жался к ее плечу и боялся даже слуг. Она бы рассмеялась — ему больше пристало носить платье, чем перевязь лорда, — но отец учил быть доброй к гостям. Через два года мальчик умер от легкого сквозняка, и Бриенна решила: это знак Семерых.

Второй, с огненными волосами и мужественными чертами, въехал во двор Вечернего чертога на черном, словно ночь, жеребце. Он казался статным, пока не спешился, а потом все увидели: невеста, что на шесть лет младше, ростом выше него. Он протянул ей розу, но отказался завернуть в свой расшитый грифонами плащ. Она приняла подарок — первый и последний цветок, который ей когда-либо вручат.

Третий был стар и не годился не то что в женихи — в конюхи. Он тяжело дышал винным перегаром и дважды упал с лошади, прежде чем сумел взгромоздиться в седло. Когда он ухватился за ее плечо выпачканной в жирной подливе рукой, требуя, чтобы будущая жена одевалась к обеду подобающе, она вызвала пьяницу на поединок и чуть не проломила его уродливую голову булавой. Пока его поднимали на носилках, он держался за торчавшие из бока ребра и визжал, будто свинья. Отец отругал Бриенну только для виду и больше не настаивал на замужестве.

Однажды она победит одного за другим сто пятнадцать рыцарей, хвалившихся, что они легко заберут ее честь и невинность — включая рыжего Коннингтона с грифонами на щите. Король Ренли набросит ей на плечи радужный плащ. Бриенна преклонит перед ним колено, а позже разорвет свое последнее платье на лоскуты.

Черная тень заберет Ренли слишком рано, но в ту же проклятую ночь Семеро приведут Бриенну к шатру Кейтилин Старк.

— Служите моему дому, леди Бриенна. Мы еще помним, что такое честь, — скажет та.
Бриенна вновь опустится на колено и подумает: Вестерос погубит кровожадность и тщеславие королей, но спасет милосердие королев.

Волокут ее в Красный замок на допрос или требуют выкуп сапфирами у нищего отца, бросают на растерзание мечущемуся по клетке медведю или умасливают взятками, она остается верна клятве. Пусть леди Старк перерезали глотку на свадьбе, Бриенна помнит, что такое честь. Она собирается найти Сансу и вернуть ее единокровному брату, если тот еще остался в живых.

Бриенна ищет малышку, милую дочь Старков из Винтерфелла, а находит леди Сансу взрослой и гордой красавицей из старинных песен — в них рыцари обязательно подносят благородным девам венки на кончиках пик. Та выше своей матери, но через плечо перекинута такая же огненно-рыжая коса. Санса твердо отказывается от помощи.

Они договорятся позже: Бриенна успеет отомстить за Ренли, а Санса сбежит от своего мужа-ублюдка, держась за ладонь трясущегося от страха скопца, в котором вовек не учуешь кровь наследника Железных островов.

У Сансы дрожат ноги, но Бриенне хватает одного пристального взгляда, чтобы понять: она нашла госпожу себе по душе.

— Ваша мать знала, что такое честь. Ради ее памяти — позвольте вас оберегать.

Девочку колотит от озноба, зубы громко стучат при каждой попытке заговорить. Бриенна кутает Сансу в свой плащ и думает: «Я стану щитом над твоей головой, мечом в твоей руке, твоей верной булавой».

Перед битвой с войском Болтона Санса не отпускает ее от себя всю ночь.

— Если Джон проиграет — не отдавай меня этому псу.

Она боится. Глаза выдают тревогу, пальцы путаются в медных нитях расплетенных волос. Бриенна отвечает:

— Вот мой клинок, моя леди, он перекован из древней валирийской стали, принадлежавшей вашему отцу. Вот моя голова, моя леди, она с радостью расстанется с шеей, если вы только шепнете лечь под нож. Я быстра, я успею убить вас, а потом умереть сама.

Служанка наполняет ванну горячей водой с травяными маслами и уходит. Они остаются наедине. Санса медленно раздевается в жарком пару: серое платье скользит на землю, открывая молочно-белую грудь со светлыми сосками, округлые бедра, темные завитки в паху. Она ненадолго поворачивается, чтобы раскинуть чистую сорочку, и Бриенна не может оторвать взгляда от тонкого плетения шрамов на спине.

— Моему мужу вручили последнюю Розу Севера, чтобы покрывал ее, будто племенную суку, хоть каждую ночь. Он счел это забавной шуткой. Решил увековечить розу на мне, чтобы посмотреть, как под его руками она будет ссыхаться и искажаться день за днем.

Санса опускается на скамью, без стеснения раздвигает ноги, с отвращением проводит пальцами от пупка вниз. Издалека темно-бордовый ожог кажется воспаленным узлом, тянет хищные тернистые щупальца от мягкого живота к самому лону, запускает острые крючья внутрь. Бриенне чудится, что она видит размазанную по коже подсыхающую кровь.

— Не оставил мне даже этого. Я бы хотела убить его сама. Проломить ему голову, отрезать жесткие губы, которыми он меня царапал, скормить псам и червям его обезображенный труп.

Ночью Бриенна укрывает ее от всего мира своим телом, словно плащом. Перебирает пряди, заплетая косу, гладит плечи, жадно ведет счет выступающим под покрасневшей от пара кожей шейным позвонкам. Ровно семь их, будто Семеро богов: Отец ведет, а Мать прядет, Дева утешает песней, а Старица — советом. Кузнец из прочной стали выливает острые мечи, загибает послушное железо в кольца для кольчуг, из нитей капризного золота плетет венцы для королевских корон. Воин закрывает лицо забралом, а Неведомый прячет лик под низко надвинутым капюшоном плаща.

— Это твои боги, летние, южные — не мои.

— Мои боги — как мои мысли, мое тело, моя жизнь. Они ваши, госпожа.

Санса вздрагивает:

— Если Семеро слышат, пусть дадут мне щит и меч. Пусть вложат мне в руку тяжелую булаву. А теперь забудь о них, а я забуду о нем.

Санса сильнее, чем выглядит — от ее прикосновений на бедрах Бриенны остаются царапины и синяки. Узлы шрама на ее животе царапают язык, но раскрытое лоно дурманит запахом выступивших соков, а влажная от испарины грудь мягко ложится в ладонь. В шатре не остается места призракам и богам.

На сизом от утренней дымки поле, пропитавшемся кровью северян, Бриенне кажется, что Санса, оставшаяся со своей черной кобылой в тылу, в безопасности, далеко позади, кричит ей что-то — а может, это поет колыбельную бесстрашный маленький соловей: «Отец ведет, а Дева ждет, да уберегут тебя от Неведомого Кузнец и Воин...»

На пиру шумно. Ей подмигивает и ухмыляется в рыжую бороду сидящий по правую руку от Джона Сноу Тормунд, дикий воин из-за Стены. Бриенна кланяется своей королеве, целует край ее богато расшитого вдовьего платья, не заботясь о том, насколько подобострастно это выглядит, и отводит глаза.

Когда все захмелеют, Бриенна возьмет Сансу за руку, протянет ей тяжелый меч, и та поднимет его, не поморщившись. За семью железными замками, за семью железными дверями Рамси Болтон дождется своей судьбы.