Девочка моя!.. Что знаю я о тебе? Почти ничего... Разве только то, что имя у тебя совершенно волшебное - Тайна. И ещё ты высокая, выше меня, намного. У тебя белая-белая и очень нежная кожа. И - да, ты блондинка. Натуральная.

Но главное - глаза... О, эти чудесные глаза! Я узнаю их среди сотен тысяч прекрасных женских глаз! Фиалково-зелёные, с теплыми лучиками морщинок в уголках; взгляд открытый, внимательный, задумчивый и как-будто слегка исподлобья.
И грусть! Живёт в них такая огромная, всеобъемлющая щенячья грусть, что у меня тотчас же возникает неодолимое желание обнять тебя, укутать в свою душу, как в самый мягкий и пушистый плед, овеять трепетной сердечной нежностью и целовать, целовать, целовать, целовать...

Целовать каждый тонкий, изящный пальчик, каждый маленький розовый ноготок, разглаживать, едва касаясь языком, каждую линию на мягкой, нежной ладони, обнимать губами хрупкие белоснежные запястья с едва различимыми голубыми ниточками вен, упиваясь тёплым, слегка солоноватым запахом твоей кожи!

Ты смотришь на меня с некоторым недоверием и удивлением, да это-то и понятно: мы встретились впервые, а я вдруг без стеснения пожираю тебя восторженным, полным немого обожания взглядом; на лице непроизвольно расплывается абсолютно счастливая и слегка придурковатая улыбка...

Тело наполняется прозрачной легкостью, солнечные мурашки ручейками сбегают по затылку к груди и кружатся в бешеном хороводе, а в животе... да! да! вот оно!!! - нежнейшее порхание мириады невесомых разноцветных крыльев!

А моя душа!.. То она трепещет в порывах безудержного ликования, то замирает, словно боясь расплескать эту сладкую, пьянящую радость, это волнующее чудо узнавания, когда ты здесь, сейчас, в это самое мгновение вдруг осознаёшь, что та, которую ты так долго и терпеливо ждала, так упорно и отчаянно искала, так рьяно и неистово выпрашивала у судьбы, так искренне и покорно вымаливала у всех богов; ОНА, единственная твоя, долгожданная, родная девочка стоит, наконец, перед тобой, и робкая, чуть смущённая улыбка играет на её мягких припухлых губах.

Что знаю я ещё? Знаю, что, так же как и я, ты абсолютно искренне веришь в родство человеческих душ. Веришь, что бессмертные, они проживают множество воплощений, чтобы вырасти, очиститься, отработать прошлые грехи, обрести мудрость и приблизиться к Совершенству. Но в каждой новой жизни одинокая душа снова и снова ищет ту единственную свою роднульку, с которой она неразделима в ином, тонком мире, зовущимся её домом, но с которой беспощадно разлучена во время долгих земных скитаний.

Ещё знаю, что в этой жизни ты не одинока - у тебя есть "любимый мужчина". Ну как же без него? Он живёт с тобой давно, с самого своего мурчащего детства, считает себя хозяином дома, искренне верит, что вся Вселенная вращается исключительно вокруг его усов, и великодушно позволяет тебе любить его, кормить и ублажать.
А ты и рада стараться: благодаря твоей трепетной заботе он великолепен!

Издалека он похож на маленького плюшевого медвежонка: широкая мощная грудь, короткие сильные лапы, недлинный, но толстый, будто набитый изнутри ватой, с милым круглым кончиком, хвост, очаровательная мордочка с упитанными пушистыми щечками, плавно переходящими в "двойной" подбородок - он весь густо покрыт короткой, но очень плотной, изумительного золотого окраса шерстью.

Круглые жёлтые глазищи с чёрными чёрточками зрачков мягко светятся тёплым янтарным светом, аккуратные маленькие ушки, широко посаженные на крепкой круглой голове, чутко прислушиваются к каждому подозрительному шороху, длинные дуги белоснежных усов забавно топорщатся вперед, когда он лениво зевает, обнажая крепкие острые клыки, и выгибая вверх замысловатым крючком кончик ярко-розового "шипованного" языка. А крошечная бархатная пуговка носа, кажется, специально создана для поцелуев, ибо глядя на неё, невозможно удержаться и не чмокнуть это рыжее плюшевое чудо в розово-влажный нежный нос.

Солнечный, тёплый, ласковый кот; обворожительно-трогательная, нежная, как первый робкий утренний лучик, и в то же время зрелая той золотой осенней спелостью, которая гармонично сочетает в себе глубочайшую мудрость и всепрощающую доброту, женщина; светлый, уютный, чистый дом... и Любовь! Наша Любовь!

Сперва - призрачно-мечтательная, с восхищённо-удивлёнными взглядами, радостными улыбками, с трепетными касаниями рук; затем - застенчивая, немного пугливая, с первыми милыми нежностями, с лёгкими невинными поцелуями: в щёчку, в ушко, в височек, в уголок губ...

Потом - осознанно-стыдливая, смущающая тебя своей новизной и необычностью, рождающая уйму вопросов, сомнений, долгих тяжёлых раздумий с отчаянными попытками разума прекратить, пресечь, остановить эту "неправильную", сумасбродную, порочную, но безумно манящую и пьянящую своей неизведанной чувственностью страсть; с моими болезненными гнетущими страхами: испугаешься? откажешься? прогонишь? С тягостным тревожным ожиданием твоего решения: рискнешь ли в новое? поверишь ли в мою искренность? позволишь ли себе?..

И наконец, после радостно-недоверчивого « не показалось ли?», после первого робкого «можно?», вдруг бурная, кипучая, жадно-ненасытная, словно огромная цунами, мгновенно накрывающая сразу обеих безудержной бурей страсти; и в то же время такая выстраданная и долгожданная, обнимающая нас своей неземной нежностью, окрыляющая сказочным восторгом первого обладания, и дарящая то самое, незабываемое ощущение радостного счастья, которое рождает сумасбродное желание осчастливить весь мир, чтобы потом этот мир, счастливый и цветущий, радужным ковром бросить к ногам самой прекрасной и желанной женщины.

И до конца дней - взаимная, преданная, чуткая, тихо оберегающая любовь-забота, любовь-радение. Так выглядит в моих мечтах СЧАСТЬЕ…

Солнышко!Я буду звать тебя своим Солнышком!
Солнышко моё! Чего хочу я для тебя? Хочу, чтоб из твоих прекрасных глаз исчезла грусть. Хочу, чтоб в них навечно поселилась радость, чтоб заискрились они озорным весельем и тёплой нежностью, а счастливая улыбка стала неизбывной гостьей на твоих мягких, чувственных губах.

Хочу, чтобы ты научилась летать. И я верю, что однажды, знойным летним днём, ты почувствуешь, как за спиной вырастут лёгкие прозрачные крылья, а тело тотчас же наполнится светлой ликующей радостью, и ты побежишь, понесёшься во весь опор по залитому солнцем цветущему лугу, раскинув руки, ловя кожей обжигающее дыхание горячего ветра, вдыхая полной грудью дурманящий запах полевых цветов; и в какое-то мгновение вдруг ощутишь, будто ноги отрываются от земли, и ты уже не бежишь, ты летишь! Летишь навстречу солнцу, навстречу счастью, навстречу своей любви!

Чего хочу я для себя? Хочу, открыв глаза однажды солнечным майским утром, когда золотой луч разбудит меня, ласково погладив по щеке, радостно улыбнуться новому счастливому дню, сгрести тебя, ещё сонную, в охапку, крепко-крепко прижать к себе, ткнуться носом в пульсирующую над ключицей тоненькую жилку, и в тысячный, а быть может, в стотысячный раз нежно прошептать тебе о том, как же сильно я люблю тебя, родная моя девочка!