В голове столько мыслей, что им не хватает места. Они смешиваются в пчелиный рой, сводящий с ума. И только один истошный вопль повторяется без конца, бьется в висках, сжимает горло: «Нет!» Ты не веришь, не хочешь верить, что Лексы больше нет. Она не может… не могла… не может тебя бросить! После всего, через что вы прошли, просто не имеет права. Это как… как… У тебя нет подходящего сравнения. Ты вообще ничего похожего не испытывала. Даже когда казнили отца, даже когда сама убила Финна, чтобы облегчить его смерть.
— Когда ты во главе, умирают люди, — отдается в ушах голос Беллами.
— Пусть я нажал на курок, но убила ее ты, — зудят в черепе обвиняющие слова Титуса.
Ну же, согласись с ними, они ведь всегда правы. В отличие от тебя. Видели то, что ты старательно отрицала. Смотрели на происходящее трезвым взглядом, без примеси эмоций. Советовали правильное, а не желаемое.
Ну же, давай, Кларк. Признай, что во всем виновата ты. Снова. Подумаешь, еще одна смерть, еще один труп. Тебе не впервой. Сколько их уже на твоей совести? Десять, двадцать, пятьдесят, сто? Кому нужна эта безликая цифра, которая не отражает ничего. Ни чужой боли, ни слез, ни кошмаров, от которых вскакиваешь посреди ночи.
Ты привыкла душить терзающую сердце боль глубоко внутри, делать вид, что ее нет вовсе, игнорировать. Привыкла настолько, что в какой-то момент решила, будто ее действительно нет. Но ты ошибалась, как и всегда. Убегала от себя, пряталась под личиной Ванхеды, пока Лекса не нашла тебя и не показала, что может быть по-другому. Ты долгое время считала, что она сделала тебя массовым убийцей жителей горы Везер. Отчасти так и было, но это ты нажала на рычаг. Ты сделала выбор. Лекса защитила свой народ, как умела. Ты защитила свой, убив чужой. Сколько бы ты ни злилась, глубоко внутри знала: вы слишком похожи, чтобы быть по разные стороны. И она это понимала задолго до того, как ты осмелилась допустить эту мысль. Она видела и чувствовала, она первой сделала шаг навстречу. Каждый раз протягивала руку в надежде получить ответ.
Сколько раз Лекса рисковала своим авторитетом и жизнью, чтобы удержать тебя рядом? Шла против коалиции двенадцати кланов, потому что ты всеми силами пыталась спасти свой народ. Ты умело пользовалась ее чувствами, но не осознавала своих. Убегала от них, пряталась, потому что привыкла. Тебе всегда было страшно, потому что смерть идет за тобой по пятам. Не за тобой — за всеми, кто тебе дорог. Она забирает их, как бы ты ни старалась от нее заслонить. Ты и Лексу не смогла защитить. Она рискнула ради тебя всем и умерла ради тебя, пусть и по нелепой случайности. Эта пуля предназначалась тебе, но попала в Лексу, а ведь она просто вышла на шум. За вами даже не остыла постель, когда она истекала черной кровью на твоих руках. А что делала ты? Бестолково зажимала рану тряпкой и глотала слезы, потому что такие раны не исцелить. Не в комнате коммандера без инструментов. Ты заклинала ее не умирать, зная, что она не может выжить, какой бы сильной ни была. И она знала, но ты продолжала повторять, что вылечишь ее. Ты убеждала не ее — себя. Лекса готова была умереть в любой момент, если так суждено; ты не готова была отпустить ее никогда. Ты и сейчас не готова.
Сжимаешь в руке коробку с пламенем и закрываешь глаза.
— Во мне дух каждого предыдущего коммандера, — убежденно говорит Лекса. — После моей смерти и мой будет в следующем.
— Ты постоянно говоришь о своей смерти, — закатываешь глаза ты.
Разве могла подумать, что это случится так скоро? Отчасти даже понимаешь эту зацикленность. Многое видишь в другом свете, когда девочка с окровавленным лицом сидит на ее троне с сумкой, полной отрубленных детских голов, под ногами. Ты не узнаешь, как же Лекса стала коммандером. Через что прошла, как добилась беспрекословного авторитета. Она больше ничего не расскажет. От нее не осталось ничего, только красный дым, который скоро рассеется. Коммандер умер.
У тебя нет времени горевать, но ком в горле не проходит, а слезы то и дело наворачиваются на глаза. Тебе нужно ехать дальше, пробраться в Аркадию, найти Линкольна, добраться до Луны. Будущее землян в твоих руках, но все, о чем ты можешь думать, — Лексы больше нет. «Она бы хотела, чтобы ты выполнила свой долг», — бормочешь под нос, но это ничего не меняет.
Слова — вода, когда боль раздирает грудную клетку изнутри. Вместо сердца зияющая дыра, которую вряд ли кто-то сможет заполнить. Ради Лексы ты почти отказалась от своего народа, ради Лексы рискнула жизнью, ради Лексы пошла наперекор всему. И несмотря на все проиграла смерти. Единственному сопернику, с которым тебе не справиться.
Открываешь глаза, когда кажется, что коробка с пламенем пульсирует под пальцами. Одергиваешь себя, потому что этого просто не может быть. Может быть, дух и усиливает природные способности, но собственным сердцебиением точно не обладает. Ты видела, как оно выглядит: двигается, но не живет. Ты погружаешься в мысли о Лексе настолько, что просто теряешь связь с реальностью. Выдаешь желаемое за действительное. Тебе так хотелось, так хотелось… Понимаешь, что с этого дня тебя будет преследовать только один кошмар: последние секунды Лексы. Даже в смерти она отдавала себя тебе. Взглядом, движениями губ. Ты видела это, ощущала и прижимала бинты еще крепче. Вы обе понимали, что ей не выжить, но Лекса приняла, а ты продолжала надеяться. Она открыла для тебя целый мир, но ты отказывалась его видеть. Лексе пришлось умереть, чтобы ты прозрела. Сколько потерянного времени, сколько невысказанных слов, столько же невыполненных обещаний.
Ты. Должна. Была. Умереть.
Ты. Убила. Ее.
Ты. Во всем. Виновата.
— Ты не можешь ничего исправить. — Резко оборачиваешься, но вокруг ни души. — Передай дух достойному.
Сильнее натягиваешь поводья и мчишься во весь опор. Может быть, так сможешь забыться. Ветер треплет волосы, свистит в ушах, сбивает дыхание. Тебя преследует образ Лексы: ее запах, ощущение прядей волос на твоем лице, мягкое касание губ. Ты не видишь ничего вокруг — только ее. Знаешь: это всего лишь иллюзия, — но она не проходит.
— Теперь ты хранитель пламени, — доносится хриплый, едва различимый полустон.
Сердце пропускает пару ударов, легкие будто заполняются водой, горло сдавливает. Нечем дышать. Судорожно хватаешь ртом воздух, понимаешь: Титус не просто благословил тебя хранить дух коммандера, он передал тебе свое предназначение. Ты не задаешься вопросом, как это возможно, — принимаешь как должное. Слышишь отголоски его мыслей, ощущаешь предсмертные судороги.
Ты одна. Ты снова одна. Тебе никто не поможет.
— Я буду рядом, — призрачный голос Лексы — ты уверена, именно ее, — обволакивает. Ты доверяешь ему беспрекословно. Узел в груди чуть слабеет.
Ты пойдешь до конца. Ты должна. Потому что она умерла из-за тебя. Ради тебя. Для тебя.
Ванхеда слаба как никогда, но с ней сила всех умерших коммандеров. В этот раз она не имеет права на ошибку. Она не подведет Лексу.